БЖД: Безопасность жизнедеятельности

В одной из первых глав «Левиафана» Гоббс начинает свои рассуждения по поводу естественного состояния человеческого рода с весьма неожиданного тезиса о природном равенстве людей в отношении физических и умственных способностей и пытается по-своему этот весьма спорный тезис доказать. Из равенства способностей он выводит равенство надежд на достижение целей. А поскольку два человека не могут обладать одной вещью, то между ними возникает вражда (война). Причины вражды людей друг к другу, согласно Гоббсу, находятся в природе человека, и основных причин три: соперничество, недоверие, жажда славы. Соперничество равных по природе людей сопровождается насилием и возникает по поводу их притязаний на какие бы то ни было объекты собственности, будь то имущество другого человека, или он сам, его жена, дети, скот и пр. Недоверие между людьми ведет к тому, что люди употребляют насилие в целях самозащиты. Жажда славы приводит людей к тому, что они используют насилие в целях добиться от других почестей, признания своего превосходства, большего уважения и пр.

Гоббс не согласен с хорошо известным в истории политической мысли тезисом Аристотеля о том, что человек есть общественное животное и не может жить вне общения. Напротив, Гоббс убежден, что люди не испытывают никакого удовольствия от жизни в обществе и заставить людей жить вместе и в мире друг с другом способна только верховная власть, держащая всех в подчинении. Гоббс убежден, что «пока люди живут без общей власти, держащей всех их в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной, и именно в состоянии войны всех против всех» (Гоббс, 2001, с.87). В этом естественном состоянии нет места для трудолюбия, поскольку никому не гарантированы плоды его труда. Следовательно, нет земледелия, судоходства, морской торговли, удобных зданий, нет знания земной поверхности, исчисления времени, ремесла, литературы, нет общества. Зато в естественном состоянии есть вечный страх и постоянная опасность насильственной смерти, и жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна.

Состояние войны всех против всех характеризуется также тем, что понятие правильного и неправильного, справедливого и несправедливого не имеют здесь места. Мерой добра и зла для человека, находящегося в естественном состоянии являются его личные влечения. Там, где нет верховной власти, нет закона, а там, где нет закона, нет несправедливости. Далее. Указанное состояние характеризуется отсутствием собственности, владения, точного разграничения моего и твоего. В естественном состоянии, делает вывод Гоббс, человек находится в плохом положении, и выйти из этого состояния он может отчасти благодаря своим страстям, а отчасти - разуму.

Страсти, делающие людей склонными к миру, таковы. Во-первых, это страх смерти, во-вторых, желание вещей, необходимых для хорошей жизни, и, в-третьих, надежда приобрести их своим трудолюбием. А разум подсказывает подходящие условия мира, на основе которых люди могут прийти к соглашению. Эти условия суть то, пишет Гоббс, что называется естественными законами.

Прежде, чем дать свое понимание естественному закону, Гоббс дает определение естественному праву: «Естественное право есть свобода всякого человека использовать собственные силы по своему усмотрению для сохранения собственной природы, т. е. собственной жизни, и, следовательно, свобода делать все то, что, по его суждению, является наиболее подходящим для этого» (Гоббс, 2001, с.89). Свободу он понимает, как отсутствие внешних препятствий, которые лишают человека возможности делать то, что он хотел бы. Обратим внимание на то обстоятельство, что Гоббс определяет понятие "право" через понятие "свобода". Вслед за этими определениями, Гоббс дает свое определение естественному закону. «Естественный закон есть предписание, или найденное разумом общее правило, согласно которому человеку запрещается делать то, что пагубно для его жизни или что лишает его средств к ее сохранению, и пренебрегать тем, что он считает наилучшим средством для сохранения жизни» (Гоббс, 2001, с.89). Гоббс указывает, что следует различать право и закон, хотя тот, кто пишет на эту тему, обычно смешивает эти понятия. Между тем право состоит в свободе делать или не делать что-то определенное, а закон определяет и обязывает к тому или другому члену этой альтернативы.

В естественном состоянии каждый человек имеет право на все, даже на жизнь другого человека. Поэтому до тех пор, пока сохраняется право всех на все, никто не может быть уверен, что проживет отведенное ему природой время для жизни. Следовательно, первое предписание, или общее правило разума гласит, что всякий человек должен добиваться мира. В этом состоит первый и самый главный естественный закон: следует искать мира и следовать ему. Если у человека не будет надежды достигнуть мира, то за ним остается естественное право защищать себя всеми возможными средствами.

Второй естественный закон гласит следующее. В случае согласия на то других людей, человек должен отказаться от права делать все, что он хочет в той мере, в какой это необходимо в интересах мира и самозащиты и довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, какую он допустил бы у других людей по отношению к себе. Мотивом и целью при отречении от права является гарантия безопасности человеческой личности. Безопасность Гоббс понимает как сохранение жизни и обеспечение средств такого сохранения жизни, при котором жизнь не стала бы 

тяжелой (Гоббс, 2001, с. 92). Взаимное перенесение права или обмен прав есть то, что люди называют договором.

При формулировке второго естественного закона Гоббсу пришлось прибегнуть к понятию гражданского состояния, которое он одновременно отождествил с понятием государства, и определил последнее как организацию принудительной власти. Гоббс объяснял, что если естественное состояние есть состояние войны всех против всех, то в гражданском состоянии имеется власть, установленная для оказания принудительного воздействия на тех, кто без этого воздействия нарушил бы свое слово. Гоббс указал, что под государством он понимает организацию принудительной власти.

Обратим внимание на то, что первый закон естественного права провозглашает мир и безопасность в качестве главных политических ценностей, укорененных в разуме. Все прочие ценности должны использоваться в качестве лишь средств достижения мира. Так, второй естественный закон подчиняет "миру и безопасности" такую политическую ценность, как свобода индивида. Гоббс ведет речь именно о свободе индивида, которую выражает языком политической аксиологии: он говорит об отказе каждого от своих прав в той мере, в какой этого требуют интересы мира и безопасности. Государство (организация принудительной власти) также является не самостоятельной и самодовлеющей ценностью, а средством достижения мира и безопасности (самосохранения).

Третий естественный закон гласит, что люди должны выполнять заключенные ими соглашения. В этом естественном законе заключаются источники и начала справедливости. Природа справедливости состоит в выполнении соглашений, имеющих обязательную силу, пишет Гоббс, но обязательная сила соглашений начинается лишь с установления гражданской власти, достаточно сильной, чтобы принудить людей к выполнению своих соглашений, с чем совпадает также начало собственности.

Четвертый естественный закон Гоббс формулировал так: человек, получивший благодеяние от другого человека по его милости, а не по принуждению, должен вести себя так, чтобы человек, оказавший благодеяние, не имел разумного основания раскаиваться в своей доброте. Пятый естественный закон есть закон любезности: каждый человек должен приноравливаться ко всем остальным. Шестой естественный закон есть закон прощения: при наличии гарантии в отношении будущего человек должен прощать прошлые обиды тем, кто, проявляя раскаяние, желает этого. Седьмой закон гласит, что при отмщении (воздаянии злом за зло) люди должны сообразовываться не с размерами совершенного зла, а с размерами того блага, которое должно последовать за отмщением. Этим законом людям запрещается налагать наказание с какой-либо иной целью, нежели исправление преступника или предостережение других. Восьмой закон устанавливает следующее правило: ни один человек не должен делом, словом, выражением лица или жестом выказывать ненависть или презрение другому.

Рассуждая по поводу девятого закона, Гоббс пишет, что в естественном состоянии все люди равны, а существующее в настоящее время неравенство было введено гражданскими законами. Он замечает, что знаком с доктриной Аристотеля о природном неравенстве людей, являющейся основой его «Политики». По Аристотелю, есть люди, предназначенные самой природой к управлению, как наиболее мудрые, другие же, обладающие сильным телом, - к службе, как будто разделение на хозяев и слуг было установлено не соглашением людей, а различием ума. Но против этого умозрения Аристотеля говорит не только разум, но и опыт. Ведь, не без юмора заключает Гоббс, мало найдется дураков, которые не предпочитали бы сами управлять собой. Формулируя девятый закон, Гоббс пишет, что если природа сделала людей равными, то это равенство должно быть признано; если же природа сделала людей неравными, то равенство все же должно быть допущено, так как люди считают себя равными и вступают в договор не иначе, как на равных условиях. Сам же закон устанавливает, что каждый человек должен признать других равными себе от природы. Нарушение этого правила есть гордость. Таким образом, Гоббс не настаивает на равенстве людей как на эмпирическом факте, а признает равенство в качестве политического требования или, иначе, политической ценности.

«Таковы естественные законы, предписывающие мир как средство сохранения людей в массе и относящиеся лишь к учению о гражданском обществе» (Гоббс, 2001, с. 109), -резюмирует Гоббс. Конечно, рассуждает он далее, большинству простых людей, заботящихся лишь о пропитании, некогда заниматься дедукцией и выводить самим эти естественные законы из собственного разума. Но, чтобы никто из людей не мог оправдываться незнанием этих законов, они были резюмированы в одном легком правиле, доступном пониманию и самого неспособного человека. Это правило гласит: не делай другому того, чего ты не желал бы, чтобы было сделано тебе.

Естественные законы неизменны и вечны. Ибо несправедливость, неблагодарность, надменность, гордость, криводушие и остальные пороки никогда не могут стать правомерными. Наука об этих естественных законах есть моральная философия. Таким образом, Гоббс, исходя из единого начала - сохранения безопасности сообщества как главной ценности человеческого общежития, выводил как юридические, так и нравственные законы, которые сливались в его теории в одно.

Гоббс считал, что в естественном состоянии то, что он формулирует в качестве естественных законов, существует как известного рода определенная природная предрасположенность людей, о которой с помощью разума можно сделать умозаключение. Эти предписания разума обычно называют законами, что, однако, не соответствует их сущности. Ибо эти предписания лишь определенные умозаключения, а законом в собственном юридическом смысле является только то, что издано верховной властью и опирается на меч государства. Исходя из этого, можно понять, почему для Гоббса не существовало более высокой инстанции в вопросах права и морали, чем государство, которое с помощью законов регулировало, как бы мы сейчас сказали, политическое поведение людей (внешнюю сторону поведения). Поэтому, как пишет К. Хюбнер, в противоположность Бодену, Гоббс "отбрасывает естественное право, признавая значение лишь издаваемого сувереном гражданского государственного права. Естественно-правовые законы (как, например, запрет краж или смертоубийства) суть лишь пустые формулы, которые практически бесполезны. То, является ли нечто кражей, и в каких случаях это является кражей, или является ли нечто убийством и в каких случаях это является убийством в уголовно-правовом смысле, - все это подлежит определению исключительно в рамках законов, которые устанавливают, что вообще следует понимать под моим и твоим, под правом на жизнь и так далее» (Хюбнер, 2001, с. 84).

Разобравшись с вопросом о естественном состоянии человеческого рода и естественных законах, вторую часть «Левиафана» Гоббс посвящает государству. Для достижения мира и безопасности люди создали искусственного человека, называемого Гоббсом государством.

Ход его рассуждений таков. От природы люди любят свободу и господство над другими. Но забота о самосохранении и о более благоприятной жизни, т. е. о безопасности заставляет их накладывать на себя узы, живя в государстве. Им необходимо прийти к согласию, которое строится на соглашении и общей власти (соглашение без власти, без меча - лишь слова, которые не в силах гарантировать человеку безопасность). Общая власть способна защищать людей от вторжений чужеземцев и от несправедливостей, причиняемых друг другу. Но для этого она должна быть единой, сосредоточенной в руках одного субъекта (индивидуального или коллективного). Единство власти заключается не только в том, что она персонифицируется в едином субъекте, но и в том, что общая власть как бы учреждается каждым человеком. «Иначе говоря, для установления общей власти необходимо, чтобы люди назначили одного человека или собрание людей, которые явились бы их представителями: чтобы каждый человек считал себя доверителем в отношении всего, что носитель общего лица будет делать сам или заставит делать других в отношении общего мира и безопасности, и признал себя ответственным за это; чтобы каждый подчинил свою волю и суждение воле и суждению носителю общего лица» (Гоббс, 2001, с. 119). Если это совершилось, пишет Гоббс, то множество людей, объединенных таким образом в одном лице, называется государством. Он дал следующее определение сущности государства: «государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем, чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты» (Гоббс, 2001, с. 119).

Верховная власть, согласно Гоббсу, может быть учреждена двумя путями. Во-первых, силой и, во-вторых, по добровольному соглашению. Учрежденное по добровольному соглашению государство называется политическим, или основанным на установлении. В истории политической мысли Гоббс, наряду с Локком и Руссо, является представителем так называемой договорной теории происхождения государства. Следует иметь в виду, что у Гоббса мы не найдем напрямую словосочетания «договорная теория происхождения государства», но вместе с тем эту теорию он развивает, когда говорит о «договоре по согласованию». Что касается термина "политическое государство", то он впоследствии получил широкое распространение. Разговор о правах, образующих сущность верховной власти и одновременно являющихся ее признаками, Гоббс начинает с этого типа государства.

Во-первых, подданные в таком государстве не имеют права без разрешения суверена свергнуть его власть и вернуться к хаосу разобщенной толпы. Во-вторых, заключая договор, каждый человек заключает его друг с другом, а не с сувереном, поэтому не может иметь место нарушение соглашения со стороны суверена и, следовательно, никто из его подданных не может быть освобожден от подданства под предлогом того, что суверен нарушил какие-либо свои обязательства. Ведь очевидно, что тот, кто стал сувереном, не заключал предварительного соглашения со всеми своими подданными. В-третьих, если большинство своим голосованием объявило кого - то сувереном, то не согласный вынужден подчиниться воле большинства. В-четвертых, так как в таком государстве каждый подданный является ответственным за все действия суверена, то что бы ни делал суверен, это не может рассматриваться, как неправомерное и несправедливое действие по отношению к подданному. В-пятых, ни один человек, облеченный верховной властью, не может быть по праву казнен или как-нибудь иначе наказан кем-либо из своих подданных. В-шестых, поскольку в компетенции суверена находится обеспечение мира и безопасности, и он вправе делать все, чтобы предупредить внутренние раздоры и угрозу извне, то в компетенцию верховной власти входит и судейство по поводу того, какие мнения и учения препятствуют и какие содействуют миру и безопасности. Они должны определить, «кто должен расследовать доктрины всех книг, прежде чем они будут опубликованы». Как говорит Гоббс, «действия людей обусловлены их мнениями, и в хорошем управлении мнениями состоит хорошее управление действиями с целью водворения среди них мира и согласия» (Гоббс, 2001, с. 122). В-седьмых, к верховной власти относится право учреждать гражданские законы, особенные законы каждого отдельного государства, в первую очередь законы о 

собственности. В-восьмых, составной частью верховной власти является право юрисдикции, т. е. право рассмотрения и решения всех споров, могущих возникнуть относительно закона, как гражданского, так и естественного, или относительно того или иного факта. В-девятых, в компетенцию верховной власти входит право объявления войны и заключения мира с другими государствами. Это право судить о том, что требуется в данный момент в интересах общего блага и какие силы должны быть для данной цели собраны, вооружены и оплачены, а также какая сумма должна быть собрана с подданных для покрытия расходов. Верховная власть имеет право распоряжаться войсками государства. Суверен всегда является верховным главнокомандующим. В-десятых, к верховной власти относится право всех советников, министров и прочих должностных лиц и чиновников, как гражданских, так и военных. В одиннадцатых, суверен вправе как награждать и поощрять людей к служению государству, так и накладывать наказания и предавать бесчестью тех, кто наносит ему вред. В двенадцатых, суверену принадлежит право раздавать почетные титулы, устанавливать градацию ценности людей, оказавших или способных оказать услугу государству.

По этим признакам определяется верховная власть. Эти права непередаваемы и неделимы. Это Гоббс доказывает следующим образом. Есть такие права (не вошедшие в вышеперечисленные), которые могут быть переадресованы сувереном кому-то другому. Но, если он перенесет на кого-то другого право распоряжаться войсками, то сохранение за собой права судебной власти будет бесполезно, так как у него не будет силы привести законы в исполнение. Если он уступит кому - либо право взимать налоги, то пустым остается его право распоряжаться военными силами; если он откажется от права цензуры тех или иных доктрин, то люди могут восстать.

Гоббс убежден, что причиной недавней гражданской войны в Англии послужило неправильное мнение, распространенное среди большинства населения, что указанные права должны быть разделены между королем, лордами и палатой общин. Он уверен, что в ближайшем будущем страна вернется к его идее неделимости верховной власти. Здесь, как известно из последующих событий, Гоббс ошибался.

Гоббс понимал, что положение подданных, вынужденных безропотно подчиняться прихотям и порочным страстям того или тех, кто имеет в своих руках столь неограниченную власть, весьма прискорбно. Но он знал, что есть еще более страшное положение - гражданская война или разнузданное состояние безвластия, когда люди не подчиняются законам и не признают над собой никакой принудительной власти, удерживающей их от грабежа. Он справедливо замечал, что все люди от природы как бы снабжены замечательными увеличительными стеклами, каковыми являются их страсти и себялюбие, сквозь которые каждый маленький платеж их в пользу государства представляется им великой обидой. И одновременно они лишены тех подзорных труб, именно морали и гражданской науки, чтобы видеть издали те бедствия, которые грозят им и которых нельзя избежать без таких платежей.

Видов государства, основанного на установлении, может быть только три: монархия (верховная власть принадлежит одному человеку), демократия, или народоправство (верховная власть принадлежит собранию граждан, представляющих всех, кто хочет участвовать в выборах), и аристократия (верховная власть принадлежит собранию граждан, представляющих лишь часть горожан). Других видов правления быть не может, ведь вряд ли кто-нибудь назовет анархию новой формой власти. Что же касается встречающихся терминов «тирания» и «олигархия», то это не названия других форм правления. Те, кто недоволен монархией, называют ее тиранией, а недовольные аристократией называют этот вид власти олигархией. Но не следует думать, что правление имеет одну форму, когда оно нам нравится, и другую, когда оно нам не нравится, считает Гоббс.

Естественно предположить, что Гоббса заинтересует вопрос о связи форм государственного устройства и государственно-политических ценностей, таких как мир и безопасность. И действительно, Гоббс исследовал вопрос о том, как монархия, аристократия и демократия обеспечивают главное назначение государства - мир и безопасность. С этой стороны предпочтение он отдал монархии. Ход его рассуждений таков. Всякий человек, облеченный властью, несет в себе два начала: как политик он должен заботиться об общем благе, как частное лицо он имеет в виду свои собственные интересы, интересы своей семьи, родственников и друзей. Если общие интересы сталкиваются с его частными интересами, человек чаще всего отдает предпочтение своим интересам, ибо страсти сильнее разума. Общие интересы, поэтому более всего выигрывают там, где они более тесно совпадают с частными интересами. Именно такое совпадение имеется в монархии. В монархии есть один властитель, который легко может удовлетворить себя и своих приближенных, в то время как у членов собрания фаворитов и родственников гораздо больше. Монарх может советоваться с тем, чье мнение сочтет нужным. В демократиях советы дают люди, имеющие на это права, а это чаще всего люди, сведущие больше в вопросах приобретения богатства, чем в знаниях, демагоги и ораторы, стремящиеся разжечь страсти, играющие на публику в ущерб интересам дела. Такое положение дурно еще и потому, что тайное ведение дел, часто необходимое в государстве, становится невозможным.

Далее от государства, основанного на установлении (с помощью общественного договора), Гоббс переходит к рассмотрению государств, основанных на приобретении, или отеческой и деспотической власти, или государств, основанных на силе (каждый раз Гоббс использует эти разные понятия как взаимозаменимые). В обоих случаях - при договорном происхождении государства или при силовом - побудительным мотивом образования государства, согласно Гоббсу, является страх. Но, если в первом случае страх друг перед другом (а не перед сувереном) заставляет людей договариваться и выбирать верховную власть, то в государствах, основанных на силе, страх перед сувереном отдает людей ему в подданство. Это единственный критерий, по которому эти два разных типа государства отличаются между собой. Следует заметить, что вопросу о государствах, основанных на силе, Гоббс уделил гораздо меньше внимания, чем государству, основанному на соглашении (только одну главу из 15) и другие критерии такого типа государств не всегда понятны. Так, например, он пишет, что в государствах, основанных на приобретении, верховная власть приобретена силой. «А верховная власть приобретена силой, когда люди - каждый в отдельности или все вместе - большинством голосов из боязни смерти или неволи принимают на свою ответственность все действия того человека или собрания, во власти которого находится их жизнь или свобода» (Гоббс, 2001, с 138). Таким образом, и в этом типе государства сохраняется ответственность подданных за все действия суверена. Одинаковы также права и последствия верховной власти.

Понятие «господство» Гоббс использует для государств, основанных на приобретении. В них господство может быть приобретено двояким путем: путем рождения и путем завоевания. Право господства на основе рождения есть право родителя над своими детьми, а такая власть называется отеческой. Право господства на основе завоевания есть право хозяина над слугой, и такая власть называется деспотической. Гоббс специально подчеркивает, что право господства как в первом, так и во втором случае основано на согласии подчиняться как отеческой власти, так и власти завоевателя и объясняет, почему дело обстоит именно так.

Разобравшись с возникновением, формами и властью государств, Гоббс перешел к вопросу об их частях. Свой анализ он начал с групп людей, которые сопоставил с мускулами естественного тела. Под группой имеется в виду известное число людей, объединенных общим интересом или общим делом. Одни из этих групп он назвал упорядоченными, другие - неупорядоченными. Упорядоченными называются те, в которых один человек или собрание людей выступают в качестве представителей всей группы. Все другие называются неупорядоченными. Само государство, рассматриваемое через теорию групп, является упорядоченной группой, причем абсолютной и независимой. Все другие упорядоченные группы зависимы, т. е. подвластны верховной

власти. Из подвластных групп некоторые являются политическими (иначе называемыми политическими телами или юридическими лицами), другие - частными. Политическими являются те группы людей, которые образованы на основании полномочий, данных им верховной властью государства. Частными являются те, которые установлены самими подданными. Из них часть законны, другие - противозаконны. Определившись с понятиями, Гоббс рассмотрел вопрос об организации этих групп, их наилучших формах, целях, задачах, полномочиях.

Специальная глава «Левиафана» посвящена государственным служителям верховной власти. Ими являются те, кому суверен поручает известный круг дел с полномочиями представлять в нем лицо государства. Некоторым из государственных служащих поручается общее управление или всем государством (протекторы, регенты), или частью его (губернаторы, наместники, префекты). Их функции соответствуют функциям нервов и сухожилий, приводящим в движение различные члены человеческого тела. Другие чиновники ведают специальными отраслями управления внутри страны или за границей. Из специальных отраслей управления внутри страны на первом месте стоит управление государственным хозяйством. Государственными чиновниками являются те, кто имеет полномочия в отношении казны, им поручены сбор налогов, пошлин, земельных податей и других государственных доходов, а также отчетность по этим статьям. Далее, служат государству те, кто имеет полномочия в отношении войска. Не меньшее значение для государства в глазах Гоббса имеют те его служители, что имеют полномочия учить людей их обязанностям в отношении к верховной власти и наставлять в отношении того, что справедливо и несправедливо, дабы сделать их склонными жить в благочестии и мире между собой и противостоять врагам государства. Служителями являются также те, кому поручено судопроизводство, те, кто имеет полномочия от суверена заботиться о приведении в исполнение судебных решений, обнародовать его повеления, подавлять беспорядки, арестовывать и заключать в тюрьму преступников, а также совершать другие акты, имеющие целью сохранение мира. Их функции соответствуют функциям рук в естественном теле. Государственными служащими за границей являются те, кто представляет лицо своего суверена в иностранных государствах (послы, курьеры, агенты).

Для наилучшего отправления своих функций государственные служащие должны обладать определенными качествами. Так, например, хорошего судью отличают следующие четыре качества. Это ясное понимание основного естественного закона, называемого справедливостью, оно зависит не от чтения книг, а от собственного естественного разума человека и от его умения размышлять. Это качество предполагается у тех людей, что имеют наибольший досуг и склонность к размышлению о принципе справедливости. Вторым качеством является презрение к излишнему богатству и к чинам. Третьим качеством - способность отвлечься в своем суждении от всякой боязни, гнева, ненависти, любви и сострадания. Четвертым - способность терпеливо и внимательно выслушивать и запоминать, обдумывать и применять слышанное.

Рассуждая о государстве, Гоббс целую главу отводит тематике преступления, оправдания и смягчающих вину обстоятельств. Источником преступления может быть незнание, ошибка в рассуждении, а также сила страстей. Незнание касается в первую очередь незнания самого закона. Незнание естественного закона ни для кого не может служить оправданием, так как, само собой разумеется, что человек со зрелым умом знает, что он не должен делать другим того, чего не желал бы по отношению к себе.

Обязанности суверена определяются той целью, ради которой он был наделен верховной властью - обеспечением безопасности народа. Гоббс неоднократно подчеркивал, что под обеспечением безопасности он понимает не одно лишь обеспечение голого существования, но также обеспечение за каждым человеком всех благ жизни, приобретенных законным трудом, безопасным и безвредным для государства. Выполнение этой задачи подразумевает ожидание от суверенной власти как общих мер, состоящих в (1) просвещении народа и (2) издании и применении хороших законов, так и (3) заботу и (4) защиту отдельных индивидуумов. Что касается просвещения народа, то оно в первую очередь, согласно Гоббсу, должно заключаться в том, чтобы народ не увлекся формами правления соседних народов и не стремился к изменению своей собственной формы правления под предлогом того, что другие народы под иным управлением живут в благополучии и благоденствии. Ведь благоденствие народа обусловлено не формой правления, а внутренним согласием, выраженным в послушании. Устраните согласие в народе, замечает Гоббс, и народ в короткое время погибнет. То, что пишет Гоббс далее, очень напоминает известные мысли Э. Берка, соотечественника Гоббса, из работы последнего "Размышления о революции во Франции", написанной столетием позже. Те, которые своим неповиновением думают лишь реформировать государство, пишет Гоббс, найдут, что они его этим разрушили. Они очутятся в положении глупых дочерей Пелея, которые, желая омолодить своего дряхлеющего отца, разрубили его по совету Медеи на куски и сварили вместе с какими-то дикими травами, но этим не сделали из него нового человека. Просвещение народа также должно включать в себя знание того, что дурной отзыв о верховной власти является преступлением, поскольку приводит к разрушению повиновения народа, и, как следствие, к разрушению государства. В целях просвещения следует выделить специально время, когда народ мог бы собираться и слушать поучения о своих обязанностях, а также время на чтение и толкование положительных законов, поскольку они касаются всех подданных. Каждый суверен обязан, кроме того, заботиться о том, чтобы народ учили справедливости, которая состоит в том, что ни у кого нельзя отнимать того, что ему принадлежит. В указанных выше целях следует показать людям пагубные последствия несправедливого суда вследствие продажности судей или свидетелей, когда теряется всякое понятие о собственности и правосудие перестает оказывать какое бы то ни было действие. Что же касается средств и путей доведения этих принципов до сознания людей, то Гоббс пришел к выводу, что просвещение людей всецело зависит от правильной постановки обучения юношества в университетах.

Безопасность народа требует, далее, от того или тех, кто имеет верховную власть, чтобы справедливость была в одинаковой мере соблюдена по отношению к людям всех состояний. К равной справедливости относится также равномерное налогообложение, равенство которого зависит не от равенства богатства, а от равенства долга всякого человека государству за свою защиту. Ибо налоги, которыми верховная власть облагает людей, есть не что иное, как жалование, причитающееся тем, кто держал государственный меч для защиты людей, занимающихся различными промыслами и ремеслами. Если многие люди вследствие неотвратимых случайностей будут не способны поддержать себя своим трудом, то в целях безопасности самое необходимое для них должно быть предоставлено верховной властью, а не списано на частную благотворительность. Для физически сильных людей государство-суверен должно предоставить работу, для чего необходимо поощрять развитие всякого рода промыслов, таких, как судоходство, земледелие, рыболовство и всех отраслей промышленности, требующих рабочих рук. При переизбытке населения суверену следует позаботиться о переселении в слабозаселенные страны. Что касается обязанностей суверена в области международного права, то Гоббс исходит из того, что международное право и естественное право одно и то же. Каждый суверен при обеспечении безопасности своего народа имеет то же право, которое может иметь любой человек при обеспечении собственной безопасности. И тот же закон, который диктует людям, не имеющим гражданского правления, что они должны делать и чего избегать в отношении друг друга, диктует то же самое государству, т. е. совести суверенных государей и верховных собраний, т. к. судилище естественного права находится только в совести, где царствует не человек, а Бог. В заключение главы о государстве Гоббс высказал свое пожелание и надежду на то, что когда-нибудь его краткий и ясный труд попадет в руки суверена, который самостоятельно его изучит и превратит гоббсовские умозрительные истины в полезную практику.

ЛИТЕРАТУРА

1. Чичерин Б.Н. Политические мыслители. СПб, 1999.

2. Гоббс Т. Левиафан. М., 2001.

3. Хюбнер К. Нация: От забвения к возрождению. М, 2001.